Корейская монархия: «мандат Неба с местной спецификой» Сейчас, когда монархизм в России постепенно перестает быть политической экзотикой, и когда идея реставрации монархии нет-нет да и появляется на страницах газет, нередко слышишь вопрос о том, как обстоят дела с

Речь о знаменитой и не раз уже упоминавшейся раннечжоуской теории мандата Неба. Шанцы не были знакомы с обожествлением Неба, да и сам знак тянь («небо») в их текстах практически не отличался от знака да («большой», «великий»), а тот же знак с дополнительной горизонтальной чертой снизу («великий на земле») использовался для обозначения понятия «ван».

Общая идея всей этой графики, как на то в свое время обратил внимание Г. Крил, в том, что «великий» (ван) связан одновременно и с землей, и с небом, где обитают предки. Иными словами, шанское небо (с малой буквы) было лишь местожительством божественных предков и в качестве такового графически ассоциировалось с великим посредником между земными реалиями и божественным могуществом предков, т.е. с ваном.

Чжоусцы заимствовали у шанцев важнейшие принципы духовной культуры, мироустройства и мировоззрения, ибо альтернативы у них просто не было. Вместе со всем прочим в духовную культуру Чжоу пришла и потребность получить санкцию свыше, ибо только она может дать им легитимность. Стремление к обретению такого рода санкции хорошо видно на примере У-вана, который сетовал на то, что он не ощущает небесного благоволения. Страх перед внешними силами, покровительствовавшими шанцам, сыграл, видимо, немалую роль в его стремлении сохранить после победы общность и протогосударство Шан, пусть даже при контроле со стороны чжоусцев.

Ситуация резко изменилась после начала мятежа. В главе «Шуцзина», где, как уже упоминалось, наиболее полно рассказано о нем и сопутствующих ему обстоятельствах, также рефреном звучат фразы о том, что немилостивое Небо наслало беду на дом Чжоу, что нельзя пренебрегать указаниями Шанди, что воля Неба неизвестна и, наконец, что мандат Неба нелегко удержать.

В других главах «Шуцзина», стоящих в тексте рядом с «Да гао» и, по общему мнению, одновременных с ней, идея о мандате Неба развивается более обстоятельно. Так, в «Шао гао», где воспроизведен текст выступления Чжоу-гуна перед перемещенными в район p. Ло шанцами уже после подавления мятежа, сказано, что августейшее Небо и Шанди склонны изменять свой мандат: прежде им владели правители Ся, но затем утратили его, потом им стали владеть правители Инь - и тоже потеряли, так что факт остается фактом - теперь мандат в руках чжоуского вана. Аналогичные идеи изложены в главах «До ши» и «До фан».

Если развернуть всю сопровождавшую их аргументацию, то суть ее сведется примерно к следующему. Некогда Небо дало приказ (мандат) управлять Поднебесной династии Ся, но ее правители оказались не на высоте, и Небо изменило свое решение, дав мандат шанскому Чэн Тану. Затем не на высоте оказался Чжоу Синь, и Небо снова изменило свое решение, вручив мандат чжоуским правителям. Отсюда явствует, что чжоуские ваны управляют Поднебесной не по праву голой силы и успешного завоевания. Напротив, они успешно воюют и одолевают противника именно потому, что за ними - Великое Небо.

Из текста «Шуцзина» явствует, что идея о мандате Неба была обстоятельно сформулирована именно в связи с мятежом (в «Шао гао» она лишь намечена пунктирно, без всякой аргументации, в последующих главах - «До ши» и «До фан» - обстоятельно аргументирована). Все три главы написаны в связи с акциями Чжоу-гуна или прямо от его имени. И это естественно: поскольку Чэн-ван в те годы был еще подростком, руководил чжоусцами и вторично усмирял шанцев именно Чжоу-гун, что необходимо специально подчеркнуть, ибо слова о мандате Неба в «Шао гао» вложены в его уста.

Похоже на то, что вся аргументация была выдвинута и разработана самим Чжоу-гуном. Конечно, можно было бы, приняв во внимание сравнительно более позднее время составления даже первого слоя «Шуцзина», предположить, что она, как и стоящая в центре ее идея небесного мандата, была разработана позже и включена в соответствующие главы задним числом - подобного рода примеров в древнекитайских текстах с их назидательной ориентацией более чем достаточно.

К счастью, в распоряжении исследователей есть аутентичный документ - надпись на бронзовом сосуде «Да Юй дин», датируемая временем правления сына Чэн-вана, Кан-вана (1004-967 гг. до н.э. - по Чэнь Мэн-цзя). В ней содержится следующая фраза: «Великий и славный Вэнь-ван получил великий мандат Неба». Из этого неопровержимо явствует, что для сына Чэн- вана идея о мандате была уже устоявшейся и само собой разумеющейся. Таким образом, можно с достаточной уверенностью утверждать, что идея мандата Неба была сформулирована на рубеже XI-X вв. до н.э., т.е. вскоре после завоевания и, скорей всего, после вторичного поражения шанцев. А коль скоро так, то нет серьезных оснований сомневаться, что выдвинул и разработал ее именно Чжоу-гун, быть может, не один.

Сакрально-политическая теория подобного рода была жизненно важна для чжоусцев и всего населения бассейна Хуанхэ, включая самих шанцев, к которым Чжоу-гун с ее изложением прежде всего и обратился. Она давала чжоусцам право на власть в Поднебесной, легитимировав его в терминах и понятиях привычной для всего региона шанской политической культуры.

Весьма существенно, что чжоусцы не создавали новых политических принципов, не противопоставляли какой-то собственной, своей политической культуры прежней. Напротив, они убеждали шанцев шанскими же доводами, для чего, собственно, и использовали попеременно и практически в одинаковом смысле, в аналогичной позиции и идею о предках шан-ди в ее уже существенно трансформированном виде (Шанди), и Небо, к которому в Шан как к божественной силе не относились, но которое тем не менее фигурировало там в ритуальной практике в качестве местожительства шан-ди.

Чжоу-гун, лучше других осознававший ситуацию, не мог не быть в числе авторов подобного рода идеи. Но мало того, что он умело побил шанцев их же оружием, причем в той сфере сакрально-духовного и ритуально-политического, где их традиции и позиции были неизмеримо сильнее чжоуских. Заслуга его и его окружения в том, что идея мандата Неба не только сделала власть чжоуского вана легитимной, но и придала ей независимость от Шан и шанских предков, сохраняя должный пиетет перед ними и не порывая с чтимой традицией. Разберемся, как все это произошло.

Идентифицировав вчера еще только шанских, а теперь уже как бы общих, всекитайских предков шан-ди с их местопребыванием, Небом, чжоусцы никак не погрешили против традиции: своих предков считали живущими на Небе и сами шанцы. Но результатом был важный сдвиг в сакрально-духовных представлениях.

Постоянно употребляя оба термина и имея в виду обе высшие инстанции параллельно и во взаимозаменяемом контексте, чжоусцы подготавливали общественное мнение к тому, что коль скоро Великие Предки, быть может, даже в новой интерпретации Великий Первопредок (Шанди), и Великое Небо одно и то же, то почему бы не предпочесть именно Небо как безликую абстрактную божественную силу, которой и принадлежит бесспорное право ведать делами на земле, поступками людей.

Действуя таким образом, причем, насколько можно понять из анализа текстов «Шуцзина», планомерно и постепенно, Чжоу-гун сумел заставить общественное мнение принять новую трактовку - благо политическая позиция ослабленных перемещением шанцев тому способствовала. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты. Но это было далеко не все. Скорей напротив, был заложен лишь фундамент для мощного идеологического сооружения, ставшего со временем бастионом легитимности Чжоу.

Первым следствием из предложенного чжоусцами перемещения акцента на Небо стала независимость чжоуского вана и всей династии от шанских предков. Вместо родственно-генетической связи с небожителями по шанскому стандарту стала оформляться адаптивная связь между Небом и правителем, в данном случае чжоуским. Небо как высший символ всего божественного заняло позиции обожествленных родовых предков и, как следствие, начало выступать в функции великого Отца живущего на земле правителя, а правитель соответственно стал Сыном Неба.

На смену реальным родственным контактам пришли адаптивные. Все хорошо сознавали, что понятие «Сын Неба» лишь аллегорически связывает правителя родственными узами с Небом. На первый взгляд это могло несколько снизить уровень сакральности позиции правителя. На деле все произошло как раз наоборот.

Можно сказать, что вторым важным следствием идеологических усилий Чжоу-гуна было возвышение чжоуского вана, упрочение его политической легитимности. Как бы развивая, совершенствуя нормы и принципы, традиции шанской политической культуры, Чжоу-гун исподволь, незаметно, но целеустремленно революционизировал их, используя свою трактовку во имя интересов дома Чжоу.

Коль скоро чжоуский ван, став Сыном Неба, уже был не столько наследником верхних предков, сколько ближайшей к Великому Небу персоной, обладателем врученного ему Небом «мандата» на управление Поднебесной, то и позиция его стала много более сакрально-возвышенной, в некотором смысле независимой. Великое Небо, дав ему «мандат», было теперь всегда с ним, за ним. Ван не нуждался больше, как то было в Шан, в регулярных контактах с предками, в постоянном обращении к ним с многочисленными просьбами.

Именно по этой важной причине ушли в прошлое гадания, во всяком случае с обращенными к предкам надписями - таковых в Чжоу не стало. Практика гаданий (как на костях и панцирях по шанскому методу, так и на стеблях тысячелистника - по чжоускому), правда, сохранилась. Но потеряв высшую свою сакральность, она стала достоянием достаточно многих, если не всех. Естественно, что сакральный статус гаданий при этом снизился.

Место их заняли обставлявшиеся все более пышным и тщательно разработанным ритуалом и церемониалом торжественные жертвоприношения Великому Небу, где главную роль всегда играл именно правитель, а также принявшие частный характер жертвоприношения клановым предкам в любой семье, любом клане, включая и клан правителя. От предков никакой реакции приносящие им жертву потомки более не ожидали, а сам факт жертвоприношения был десакрализован и обрел ритуально-этический смысл.

Что же касается Неба, то за ним оставили возможность проявить свою волю. В сложившейся в древнем Китае практике считалось, что коль скоро Небо никак себя не проявляет, оно удовлетворено. Если же случаются несчастья, неурожаи, бедствия, социальные или природные катаклизмы - это проявление неодобрения и недовольства Неба.

Со стороны может показаться, что столь прагматичная трактовка реакции Неба придает слишком большое значение роли случая. На деле опять-таки все как раз наоборот: реакция Неба ни в коей мере не случайна, она строго обусловлена. Иными словами, Небо реагирует тогда и так, когда и как люди того заслужили. А так как от имени людей выступает правитель-ван - что восходит, как упоминалось, к шанской традиции, - то неудивительно, что он несет за них ответственность.

Словом, если Небо чем-то недовольно и если оно это свое недовольство проявило, то это значит лишь одно: правитель плохо управляет вверенным ему народом и государством. Надо сказать, что все правители Китая вплоть до XX в. н.э. это хорошо сознавали и, как правило, соответствующим образом себя вели, делали из реакции Неба должные выводы (публично каялись, проводили или, напротив, отменяли реформы, готовы были даже покинуть трон). А задним числом историографы все это убедительно объясняли, хотя порой и достаточно субъективно. Они нередко выпячивали или затушевывали те или иные природные явления в зависимости от того, чего, с их точки зрения, заслуживал тот или иной правитель.

Что же было генеральным критерием, обусловливавшим ту или иную реакцию Неба и соответственно позицию историографов, трактовавших его волю?

Было ли Небо в глазах древних китайцев кем-то вроде капризного и своевольного деспота, казнившего одних и миловавшего других по своему произволу? Или же оно жестко руководствовалось некими важными принципами? Чжоусцы дали точный ответ на этот важный вопрос. И то, каким он был и как он был дан, тоже, судя по многим данным, следует считать заслугой Чжоу-гуна. Речь о принципе этического детерминанта.

О власти от Неба в Китае и России

Политика – это вопрос власти. Власть управляет процессами взаимодействия людей. Источников власти три: Земля, сам Человек и Небо. Порядок взаимоотношений людей, определяемый природой среды обитания (географическим положением на планете Земля) есть удел геополитики. Когда одна группа людей подчиняет себе поведение других людей по своеволию человека – это заурядная политология. Небополитика же – это вопрос власти по Воле Неба.

Воля Неба окутывает пространство Земли вместе с человеком невидимым покровом времени. Время троично: как длительность процессов (греч. хронос ); как порядок следования событий по кругу восходов и закатов (греч. циклос ); и как благоприятный момент – фаза в периодическом процессе приливов и отливов (греч. кайрос ). Вот и Воля Неба троична как амплитуда (размах), частота (вал) и фаза (гребень) волны времени. Сумма волн разных периодов и есть история земной жизни людей под звездным небом Мироздания.

Воля Неба (Закон Мироздания) зашифрована кодом перемен .

Код перемен лишь четами (– –) и нечетами (-) числа в наборе из 64-х кодовых слов (гексаграмм) фиксирует изменчивость живой и неживой природы, будь то генетика, строение атома или мировая история. Древние тайновидцы учили: «Что внизу, то и вверху».

И если Сила Неба абсолютно трансцендентна, находится за пределами человеческого сознания и неподвластна опыту, то Воля Неба, в силу троичности проявления , может быть либо исчислена по трем координатам времени, либо восстановлена рассудком по признакам сущности инструментами разведки.

В чете расшифровкой Воли Неба занимается каббала евреев. Каббала – это алгебра мысли для толкования Закона Мироздания.

В нечете тайнами Воли Неба занимаются китайские даосы. Путь Неба (Дао ) они толкуют через Закон Перемен (не путать с Книгой Перемен «И Цзин» , которая, как и масса книг по каббале, выступает не источником, а легендой прикрытия скрытых «ключей от Неба»). Непосвященные веками исследуют «Книгу Перемен», посвященные же работают не с Книгой, а с самим Кодом Перемен (кит. ЧжоуИ ).

Вскрытием же ключей к «штрих коду» Перемен из вне лишь по проявленным разведывательным признакам откровенным взглядом сверху занимается возникшая в начале XXI века в России система взглядов с дерзким именем небополитика.

Если же тем или иным из трех способов установлено на какой волне истории и в каком периоде «возвращения на круги своя» происходят события текущей политики, то по подсказкам величия или унижения предков можно строить будущее не на авось, и не от большого ума со свободой лукавого выбора дальнейшего пути, а по твердой стезе грядущих перемен установленной Воли Неба.

И если расчет наката волны был верным, то вся Вселенная своими энергиями будет способствовать успеху самых малых усилий в осуществлении намерений и возможностей правителя, чудесным образом усиливая старания людей в их трудах и заботах.

Волны энергии, приходящие из Космоса, в видимой части называются Свет (кит. Мин ); а в невидимой – Дух (кит. Цзиншэнь ).

Однако такое чудо требует инициации: установления резонанса между волей правителя и Волей Неба. Обретение правителем резонансно-волновой поддержки «небесных сфер» делает его «Царем Правды». Для чего правитель должен сначала установить контакт с Небом (кит. Тянь ), затем стяжать благодать Духа Истины (кит. Шэнь ) и, наконец, обрести Дух Победы на земле (кит. Цзин ).

Заземлив через себя порождающую Силу Неба (кит. Тяньмин ), правителю открывается правда Воли Неба (кит. Тяньи ), ибо правда (которая у каждого своя) выступает формой, которая в человеке объемлет исходящий от Неба Дух Истины. То есть, Дух Истины снисходит на людей не иначе, как Правда Жизни. Вот и философы утверждают, что «форма существенна, а сущность – формирована, так или иначе, в зависимости и от формы» (Ленин).

Благодать Духа Истины инициировав в правителе Дух Победы есть явленная Добродетель (кит. ДаоДэ ). Добродетель – это «меч Духа» , который «Царь Правды» олицетворяет: отцовской опекой семьи народов, мудростью поучений и расправой над нерадивыми .

Добродетель «Царя Правды» приводит страну к гармонии – слаженной соразмерности неравновеликих частей: в элите наверху, аппарате управления по центру и широких массах народа внизу.

Результатом гармонии, её законченным выражением, выступает мирное состояние общества в радости взаимосвязей с природой.

А радость достойной жизни в гармонии с обществом и природой есть и мечта людей, и цель правления.

Если же в управлении страной преследуется иная цель чем гармония с природой и обществом, то состояние Духа и активная добродетель правителя второстепенны. Главы демократических государств приходят и уходят. Идеал свободы не связан с Небом, а поведение людей регулируется манипулированием их желаниями.

Небесное духовно, но человек-то живет на земле, а земное – материально. Поэтому троичная гармония: небо – человек – земля при наведении порядка требует от правителя слаженного сочетания духовного с материальным. Вот и получение правителем «мандата неба» возможно лишь через обмен духовного на материальное .

Получить «мандат неба» (кит. Тяньмин ) можно не иначе как в соответствии с Законом Перемен. А по Закону Перемен только Восток одолевает Центр Земли, занятый Срединным государством желтых людей (ханьцев); зелёное Древо Жизни прорастает желтую почву; Восточное Правильное Учение (кит. Дунчжэнцзяо ) светом Духа Истины озаряет сугубый прагматизм китайской культуры.

Поэтому и «прививку» Духа Шэнь на ствол совокупной мощи Китая, основатель новой династии, взявшийся за осуществление Китайской Мечты о возрождении величия нации, может получить не иначе как от России, которая в Поднебесной ориентации (так же, как зеркально видит Землю с орбиты спутник видовой разведки) расположена к Востоку от китайского «Пупа Земли».
Зелёное Древо Жизни Востока одолевает желтую почву Центра с презрением к металлу Запада

Поэтому и официальное заявление о том, что «Китай в XXI веке не мыслит своего развития без России» имеет и духовный смысл.

В 2012 году черного дракона новый лидер КНР Си Цзиньпин, приняв пост «исполняющего обязанности императора» династии «Гун» (общая), основателем которой будет объявлен Мао Цзэдун, первым делом озаботился получением «мандата неба», абсолютно необходимого для претворения в жизнь Китайской Мечты. Если же «мандат неба» Си Цзиньпин не получит, то его правление будет таким же, как и его предшественников, с властью от людей сроком на 10 лет, а страна с вершины малого процветания (сяокан ) в 2020 году вместо начала перехода в цикл Великого Единения (Датун ) может сорваться в начало повторного витка хаоса раздробленности.

Намек на духовный смысл китайско-российских отношений в XXI веке Си Цзиньпин сделал в ходе своего первого зарубежного визита в Москву в марте 2013 года, предложив в речи в МГИМО вспомнить «Великий Чайный Путь » (Ваньли Ча Да о) между Китаем и Россией. При этом, применив в имени иероглиф «Дао » Си Цзиньпин исподволь сказал о Небесном Пути ценностей наших не западных цивилизаций. Но ни в кремлевских коридорах власти, ни в МИДе, ни в официальном китаеведении, ни в отделе Внешних церковных связей Московского Патриархата намек Си не поняли.

Тогда, спустя полгода в Астане Си Цзиньпин выдвинул идею «Нового Шелкового Пути » (Сычоу чжи Лу ) из Китая в Германию. При этом, применив иероглиф «Лу » (дорога) Си исподволь сказал лишь об экономических интересах участников проекта.

Не прошло и двух лет, как российские власти вдруг осознали серьезность доктрины осуществления Китайской Мечты с именем «Один Пояс, Один Путь» и стали искать себе место в грандиозных планах глобализации по-китайски как «сообществе народов единой судьбы». В Московской Патриархии вспомнили про Чайный путь, и Патриарх Кирилл, где-то в коридорах Кремля подарил Си самовар. А президент Путин В.В. уже в тронном зале династии Романовых под «Всевидящим Оком» наградил Си Цзиньпина орденом Андрея Первозванного (от Петра I имеющего западные масонские корни).

Напрасные хлопоты с прививкой Китаю Духа Истины, ибо все символы сугубо земные

При этом ни Кирилл, ни Путин в символах процедуры не смогли подняться на уровень сакрального (сакральное же это всё то, что связывает мир видимый с миром невидимым). Тогда как из практики инициации резонанса с Волей Неба доподлинно известно, что прививка Духа («мандат неба») требует либо сакрального действия в сакральном месте, либо передачи сакрального предмета.

Вот так концептуальные власти Китая обманулись в искренней надежде получить духовную поддержку от официальных светских и церковных властей Новой России демократического выбора.

Здесь следует напомнить исторические примеры получения китайскими императорами «мандата неба» от вероучений Востока.

Так, Тай-цзун «образцовый император» династии Тан, который для группы Си служит примером для копирования успешного установления гармонии с природой и обществом, «мандат неба» получил от Восточного Правильного Учения, которое в VII веке представляли несториане (Ассирийская церковь Востока).

Основатель династии Юань, внук Чингисхана Хубилай, достигший под эгидой Китая максимальных размеров Единого государства народов не западных цивилизаций (Йехэ монгол Улус), в XIII веке «мандат неба» получил от тибетских лам, обменявшись с Пагба-ламой символами духовной и светской власти (наставник – покровитель). Хубилай был возведен Пагба-ламой в духовное звание, а Пагба-лама получил от Хубилая ярлык на правление и стал первым теократическим монархом Тибета.

Основатель Нового Китая Мао Цзэдун в январе 1950 г. «мандат неба» для народной власти получил от Сталина – духовного лидера Социалистического лагеря, охватом полностью повторившего Единое государство Чингисхана. Сакральное действие проходило в Мавзолее Ленина, куда Сталин и Мао пришли с клятвой верности великому делу освобождения труда и счастья для всех.

Теперь Си Цзиньпин, объявив на XIX съезде цель своей власти как «строительство социализма с китайской спецификой новой эпохи» по сути заявил о «смене вех», что требует нового «мандата неба». И получить этот «мандат неба» нужно не позднее 2020 г.

Процедуру стратегического взаимодействия России и Китая на предмет «мандата неба» небополитики видят в варианте передачи Си Цзиньпину в Москве сакрального предмета с получением от Китая взамен признания лидера России в статусе Царя Правды с соответствующим снятием всех ограничений на инвестиции.

Такой предмет – это полный набор девяти белых нефритовых мечей Торжества Духа династии Хань (I в.) – имеется в России у потомков выходцев из Орды князей Юсуповых. Символика такова: Белый цвет символизирует гармонию, нефрит – твердость духа, а число девять – полноту круговорота энергии «Великого Дао».

По ордынскому достоинству Юсуповы короновали трех Российских императоров династии Романовых и имеют статус, необходимый для инициации церемонии. Передача же сакрального предмета (мечей-символов духовной силы) Си Цзиньпину должна происходить в сакральном месте по сакральной процедуре.

Таким сакральным местом в Московском Кремле является церковь Ризоположения, воздвигнутая в XV в. по старому канону Восточного Правильного Учения до русского раскола XVII века.

В этой церкви русские цари проводили ночь в молитвах перед коронацией и уже в Духе утром шли на официальную церемонию.

Поэтому сама сакральная процедура передачи Си Цзиньпину древних даосских нефритовых символов круговорота Духовной Силы может быть проведена с участием главы Русской Православной Старообрядческой Церкви митрополита Корнилия.

При этом собственно вручение мечей Си Цзиньпину под разрешительную молитву Корнилия производит российский лидер.

Таким образом произойдет то, что благодатью Духа, наконец, упорядочит российско-китайские отношения в Законе Мироздания и переведет стратегическое взаимодействие с уровня интересов экономики и финансов на уровень соединяющих ценностей этики и культуры семьи народов единой судьбы .

Даосское «Оружие сознания» - девять нефритовых символов Духа